НовостиТрезвое селоИсторияАтайсалЦифровой башкирБайгеГод науки и просвещенияГод башкирской историиМнениеБашкирские родаҠоролтай тауышыБашкирский языкШаймуратовцыКалендарь ПроектыВидеоРадий ХабировВеликая ПобедаОбразованиеФольклор100 лет РББелорецкий районВсемирный курултай башкирМолодежьГод Башкирской культуры и духовного наследияИжади майданКазаньЕкатеринбургФольклориадаВладивостокБирский районАгидельЕрмекеевский районСтерлибашевский районБалтачевский районУфимский районКараидельский районПодкастыИталияБлаговарский районСтратегия развития башкирского народаГрантыБураевский районМифтахетдин АкмуллаВойлоковаляниеАхмер УтябайНурия ИксановаНаукаГульназ ЯкуповаЭльвира МуталоваBashkort 2.0Татышлинский районБашкирский национальный костюмРелигияБашҡорттарГаббас ДавлетшинАльшеевский районСоюз женщин РБУрал-батырКанадаҺылыуҡайБашкирская литератураБашкирские украшенияНациональная кухняДни башкирской культурыМишкинский районАкбузатКуштауЮлдыбайТанцыЯйляуАударышБелорецкТурцияФедоровский районМелеузовский районБизнесБуздякский районАургазинский районСалаватский районМечетлинский районСеверо-восточные башкирыҠоролтай25ҠоролтайОнлайнБелокатайский районТуркменистанНефтекамскБабичСалават ЮлаевДень башкирского языкаШульганташБашВикиЗилаирский районБурзянский районГафурийский районШаранский районКигинский районВладимирКугарчинский районАлтайУдмуртияМелеузовский районХайбуллинский районХМАОИглинский районСалаватКалтасинский районДюртюлинский районСанкт-ПетербургИлишевский районМоскваУфаТуризмКуюргазинский районЧишминский районЧекмагушевский районДавлекановский районМиякинский районМежгорьеБижбулякский районТеатрСибайКумертауУчалинский районБелебеевский районЯнаульский районСаратовская областьСвердловская областьБакалинский районПереписьПермьТуймазыИшимбайБашкирский медОктябрьскийУразаКурайКумысБашкирская лошадьСМИБлаговещенский районДуванский районСпортАрхангельский районУзбекистанАскинский районСтерлитамакКармаскалинский районАбзелиловский районИнтернетКушнаренковский районНуримановский районКраснокамский районБСТКоронавирусДиктантСеверные амурыСеверо-западные башкирыЧелябинскЗианчуринский районОренбургКазахстанТатарстанПрирода Баймакский районСаратовКультура Башкиры в миреГод башкирского языкаКурганСамараБашкиры РФДиалектМатериалы на русском языкеИнтервьюФлэшмобШаймуратовЛичностьСтатьи
Голос курултая

Путь историка: вехи исследований Анвара Асфандиярова

15 мая 2019, 16:57


Обучаясь в аспирантуре, а затем и в докторантуре исторического факультета Московского университета, я был свидетелем некоторой снисходительности к провинциальным соискателям со стороны признанных мэтров науки. Ни для кого не является секретом, что защитить диссертацию в Москве столичному претенденту на ученую степень несоизмеримо сложнее, нежели выходцам из периферии. Однако это неписанное правило не распространялось на тех иногородних соискателей, кто в свое время закончил столичные вузы, т. е. тех, кого называли и называют «московскими студентами». Университетские преподаватели всегда остро ощущали ответственность за репутацию школы Московского университета. Школу, которую создавали Г. Н. Грановский, С. М. Соловьев, В. О. Ключевский, П. Н. Милюков, М. К. Любавский. В отношении к своим выпускникам московские профессора, будучи жесткими наставниками, не допускали даже малейшего проявления непрофессионализма. Анвар Закирович Асфандияров с честью прошел эту великолепную школу и придерживался той же требовательности к своим ученикам. Он никогда не был терпим к поверхностному и легкомысленному отношению к истории, но всегда по-московски уважительно и доброжелательно относился к студенту.

Следует отметить, что, в отличие от большинства своих однокурсников, Асфандиярову учиться в МГУ было намного труднее. Он родился в 1934 г. в деревне Чингизово Баймакского района БАССР. Мать умерла еще до войны, а отец пропал без вести на Воронежском фронте. Родственники таких воинов, как правило, не имели никаких привилегий. Только в 2010 г. Анвар Закирович узнал, что его отец умер от ран в одном из уфимских госпиталей в 1943 г. В это время будущий историк воспитывался в Ямашевском, а затем в Баймакском детдомах. В 1953 г. он окончил башкирскую среднюю школу № 9 г. Уфы. После поступления на исторический факультет МГУ Асфандияров был вынужден постоянно подрабатывать. Именно по этой причине декан исторического факультета и одновременно руководитель его дипломной работы И. А. Федосов в качестве исключения освободил студента из Башкирии от посещений занятий по субботам.

В те годы на историческом факультете МГУ работали такие классики исторической науки, как М. Н. Тихомиров, Б. А. Рыбаков, А. В. Арциховский, П. А. Зайончковский и И. Д. Ковальченко. Они давно признаны выдающимися теоретиками исторической науки, заложившими фундамент отечественной методологии источниковедения. Именно источниковедческая подготовка была самой сильной стороной московской университетской школы. В тот историографический период позитивистская методология, утверждавшая, что без источника нет истории, далеко еще не исчерпала свои возможности. В 50–70-е годы XX в. абсолютизация значения источника выполняла спасительную для истории функцию, она защищала науку от доктринального давления партийных идеологических установок. Если историк отстаивал свою точку зрения на основании документов, то, несмотря на неприятие его позиции властными структурами, ученый не подвергался репрессиям и гонениям. В связи с этим стоит вспомнить поистине эпическое противостояние позиций А. А. Зимина и Д. С. Лихачева по вопросу о подлинности «Слова о полку Игореве». После окончания исторического факультета Асфандияров с 1958 по 1965 гг. преподавал в Республиканской школе-интернате 1 г. Уфы. И только в 1965г. он поступил в аспирантуру Института истории, языка и литературы Башкирского филиала АН СССР, по окончании которой защитил диссертацию, посвященную истории кантонной системы управления.

Даже сегодня это исследование не потеряло своей научной ценности благодаря великолепному источниковедческому анализу колоссального количества документов. Для Асфандиярова исторический источник являлся единственным основанием для реконструкции исторической картины, позволяющей узнать «как это было на самом деле». Он всегда отделял профессиональное ремесло историка от творчества писателя и философа. Строгость и точность в изложении полученных фактов историк рассматривал в качестве главного условия объективности знания о прошлом. Он никогда не стремился к глобальным обобщениям и нередко подоброму посмеивался над теоретизированиями начинающих историков.

Асфандияров был историком-практиком, задача которого заключалась не в интерпретации прошлого, а в его приближении к современному человеку с возможно более точной передачей нюансов и личностных черт. Уже в первой крупной работе Асфандиярова, посвященной истории кантонной системы, отчетливо проявилась главная особенность его методологического подхода — максимально точно следовать информации источника [1]. В итоге историк обнаружил огромное количество фактических ошибок в работах предшественников, писавших по данной теме: В. М. Черемшанского, И. М. Казанцева, Д. П. Никольского, В. И. Филоненко и А. П. Чулошникова. Для Асфандиярова проблематика военной службы башкир оставалась актуальной на протяжении всей его научной деятельности. Он особо выделял в истории народа период Отечественной войны 1812 г. и заграничных походов российской армии 1813–1814 гг. [2].

Как это часто бывает, первая научная работа требует от начинающего ученого высочайшего напряжения интеллектуального и эмоционального характера, в результате которого объект исследования оказывает неизгладимое воздействие на личность исследователя. Анвар Закирович, проникая в суть военной системы управления башкирами, неизбежно усваивал этические нормы воинского сословия, среди которых на первом месте всегда стояли честность, благородство и преданность своему делу. В ученом всегда проглядывался воин, способный на мужественную борьбу, даже оставаясь в одиночестве.

Вместе с тем не следует ограничивать творчество Анвара Закировича только введением в оборот новых комплексов источников и выявлением неизвестных фактов прошлого. Работая сначала научным сотрудником Института истории, языка и литературы БФАН СССР, а с 1974 г. преподавателем исторического факультета Башкирского государственного университета, он сделал несколько чрезвычайно важных теоретических открытий, оказавших влияние на фундаментальные представления о прошлом башкирского народа. К числу подобных работ следует отнести исследование, посвященное истории башкирской семьи XVIII–XIX вв. [3]. Эта работа поставила точку в долгой дискуссии о специфике развитии общественных отношений в башкирском обществе. Отсутствие ясной позиции по этому вопросу было вызвано механическим переносом социальной модели классического феодализма на общество полукочевников.

В свое время данную методологическую проблему попыталась разрешить Н. Ф. Демидова. На основании исследования обширного комплекса источников она сделала вывод о том, что башкиры находились на той ступени развития феодальных отношений, которые могут быть классифицированы как патриархально-феодальные. Н. Ф. Демидова указала, что они были присущи всей группе кочевых и полукочевых народов Востока. Башкирское общество миновало рабовладельческую стадию и, как следствие этого, имело сильные пережитки первобытных родовых отношений [4]. При этом Н. Ф. Демидова не поддержала утверждение Н. В. Устюгова о том, что вхождение Башкирии в состав России имело форму утверждения вассальной зависимости башкирских феодалов от русского царя [5]. По ее мнению, столкновение двух ступеней феодализма — феодализма русского, стоявшего на ступени предшествующей его разложению, и феодализма башкирского, с сильными пережитками родовых отношений, не могло разрешиться прямым включением Башкирии в общую систему феодальных отношений. Н. Ф. Демидова указала на главную особенность развития социально-классовых отношений в Башкирии первой трети XVIII в., которая, по ее мнению, была следствием стадиального отставания. Таким образом, в своем исследовании она, не отрицая принадлежности башкирской кочевой знати к классу феодалов, тем не менее, указывает на архаические черты, свойственные башкирской аристократии, обусловленные сильными пережитками родовых отношений. Пережитки родового строя выражались, во-первых, в сохранении структуры родового общества, а во-вторых, в маскировке феодальных отношений родовыми институтами.
На первый взгляд, эта концепция вполне логично объясняла многие структурные особенности башкирского общества. Например, значительная заселенность башкирского двора XVIII в. давала основания предполагать существование у башкир большой патриархальной семьи.

Однако в исследовании А. З. Асфандиярова было ясно показано, что у башкир в XVII–XVIII вв. господствовали только две формы семьи: малая и большая неразделенная. Существование неразделенных семей было вызвано не патриархальными пережитками, а фискальными соображениями, поскольку малые семьи в составе неразделенной никогда не были объектом государственного тягла. На основе малой семьи регенерируется неразделенная семья в зависимости от действия социально-экономических или военно-политических факторов. Поэтому сложная неразделенная семья ни генетически, ни стадиально, ни терминологически не связана с большой патриархальной семьей эпохи распада родового строя. Таким образом, в башкирском обществе XVI–XVIII вв. отсутствовали объективные условия и предпосылки для сохранения производственных отношений, присущих родовому строю. Формы семьи и частная собственность на скот не позволяют говорить о сохранении патриархальных пережитков [6].

Анвар Закирович внес вклад в изучение одного из важнейших институтов башкирского общества — вотчинного права. Его трактовка происхождения тептярей принципиально отличается от прежних представлений об этнокультурной специфике этой сложной во всех отношениях социальной группы. Он на протяжении всей своей научной деятельности отстаивал точку зрения, утверждающую социально-экономическую природу происхождения тептярей. Опираясь на многочисленные источники, он доказывал, что «тептяри — вытесненные, отторгнутые из своего сословия люди, в основном башкиры» [7].

После работы В. В. Вельяминова-Зернова по истории башкирского тарханства, опубликованной в конце XIX в. [8], никто из отечественных исследователей не решался браться за эту сложную тему. В 2006 г. вышла монография А. З. Асфандиярова, в которой были собраны все известные на сегодняшний момент опубликованные и архивные источники по истории служилой знати башкир [9].

Вершиной научного творчества Асфандиярова является фундаментальный комплекс исследований по истории сел и деревень Башкортостана и сопредельных территорий [10]. В этом труде проявились самые выдающиеся качества ученого: феноменальная работоспособность, безупречный профессионализм в работе с источниками, способность к обобщению колоссального количества разнообразных источников. Значение этого труда еще по-настоящему не оценено в историографии. Этот памятник, который воздвиг себе сам исследователь, оказал огромное влияние не только на научную среду, но и на общественное сознание. При этом историк всегда держался в стороне от публичной политики и никогда не претендовал на роль идеолога.

Но, как в свое время заметил великий немецкий историограф Л. Ранке, «историк лишь тогда способен влиять на современность, когда он не обращает на нее большого внимания и возвышается до чистой науки». Ссылка на труды Анвара Закировича нередко являлась решающем аргументом в споре об этнической принадлежности населения того или иного населенного пункта. Ни об одном историке так много не писали и не говорили в период проведения Всероссийской переписи населения 2002 г. в Башкортостане и Татарстане. Это было время, когда от ученого ожидали ответ на вопрос об этнической идентичности населения целых районов [11].
Сегодня об Асфандиярове знает любой житель республики, которого интересует прошлое своей малой родины. Более того, именно его работы вызвали массовый интерес к истории среди жителей республики. Профессиональные историки с удивлением наблюдали, как в полупустые читальные залы архивов Уфы, Оренбурга и Москвы хлынул поток людей, очень далеких от науки. Руководство республики высоко оценило значение исследований Асфандиярова. В 2007 г. он стал лауреатом Государственной премии Республики Башкортостан в области науки и техники.
Однако сам ученый перед своим исследованием ставил совсем иные задачи. История сел и деревень, согласно его намерению, должна была стать настоящей историей башкирского народа. В 70–80-е годы XX в. это направление, которое получило в мировой науке название локальной истории или истории повседневности, только набирало обороты. Первые исследования подобного рода появились в отечественной историографии лишь в 90-е годы XX столетия. Исследователь заинтересовался этой тематикой еще в 70-е годы, когда направление только зарождалось во Франции и США. Именно тогда появилось сенсационные исследования Леруа Ладюри, посвященное истории французской деревушки Монтанью [11]. В начале 80-х годов на одной из лекций в БашГУ А. З. Асфандияров, разъясняя происхождение греческого слова «этнос», подчеркнул, что оно этимологически близко к слову «этос», которое переводится как «нрав» или «обычай». Одновременно корень «эт» в этих словах означает «местность», «поселение сельского типа». Таким образом, подытожил он, этнос неразрывно связан с сельским пространством и нормами морали в виде обычаев.

Самым значимым для республики трудом стало написание «Истории башкирского народа» [13]. Несмотря на обострившуюся болезнь, Асфандияров согласился возглавить подготовку 4-го тома. Нельзя не отметить, что энергия, которую он отдавал работе над томом, не всегда расходовалась на творческие цели. Историку постоянно приходилось защищать свои научные позиции от предвзятых и субъективных претензий. Тем не менее, именно в 4-м томе «Истории башкирского народа» ему удалось воплотить теоретические замыслы и итоги исследований всей своей жизни.

Работа над томом была и последней школой Асфандиярова для самого преданного его ученика и последователя Р. Н. Рахимова.

Все, кто учился у Анвара Закировича или работал с ним, отмечают его исключительную цельность характера. В нем ученый и человек были нераздельны. Именно Асфандияров в свое время предопределил мой интерес к башкирской истории. Дело в том, что на первых курсах, во многом под влиянием личности медиевиста Р. А. Маслова, я всерьез увлекся средневековой историей Европы. Анвар Закирович же посоветовал использовать компаративистский метод для изучения европейского и русского дворянства. Отметив при этом очень корректно и мудро, что европейский историк имеет больше шансов понять свое прошлое, нежели студент башкирского университета. Спустя несколько лет я прочитал у О. Шпенглера почти ту же мысль о принципиальной невозможности научного познания историком иных культур, помимо его собственной, — замкнутых в себе «монад», обладающих глубокой специфичностью и непроницаемых для взгляда извне.

В завершение хотелось бы упомянуть удивительно доброе чувство юмора Анвара Закировича, которое чаще всего проявлялось в самых тяжелых ситуациях. Защита моей дипломной работы по истории уфимского дворянства проходила очень напряженно. Однако острота ситуации была полностью разряжена вопросом Асфандиярова о влиянии восстания сипаев на процесс формирования уфимского дворянства. Государственная комиссия некоторое время пребывала в недоумении, пока председатель не обратился к нему с просьбой прояснить причины подобного заключения. Анвар Закирович весьма серьезно и наукообразно стал излагать талантливый, но фантастический экспромт об истории основания поместной деревни Сипайлово. После общего продолжительного смеха у комиссии отпало всякое желание продолжать затянувшуюся защиту. Доброжелательность к людям и честное отношение к своему делу были неотъемлемыми качествами Анвара Закировича как человека и ученого. Его не стало 4 февраля 2014 г.

ЛИТЕРАТУРА

1. Асфандияров А.3. Кантонное управление в Башкирии (17981865 гг.). Уфа: Китап, 2005. 256 с.

2. Асфандияров А. З. Участие башкир в войнах и походах России в период кантонного управления (1798–1865 гг.) // Из истории феодализма и капитализма в Башкирии / под ред. А. З. Асфандиярова. Уфа, 1971. С. 75–78; «Любезные вы мои...»: сб. к 180-летию Отечественной войны 1812 г. / сост., коммент. и науч. ред. А. З. Асфандиярова. Уфа: Китап, 1992. 148 с.

3. Асфандияров А. З. Башкирская семья в прошлом (XVIII — первая половина XIX в.). Уфа: Китап, 1997. 104 с.

4. Демидова Н. Ф. Башкирское восстание 1735–1736 годов: дис. ... канд. ист. наук. М., 1955.

5. Устюгов Н. В. Башкирское восстание 1737— 1739 годов. М., 1950. 156 с.

6. Асфандияров А. З. Башкирская семья в прошлом (XVIII — первая половина XIX в.). Уфа: Китап, 1997. 104 с.

7. Асфандияров А. З. Башкирия после вхождения в состав России (вторая половина XVI — первая половина XIX в). Уфа: Китап, 2006. 504 с.

8. Вельяминов-Зернов В. В. Источники для изучения тарханства, жалованного башкирам русскими государями // Прил. к т. 4. «Зап. Имп. Акад. наук». СПб.: тип. Имп. Акад. наук, 1864. № 6. 48 с.

9. Асфандияров А.3. Башкирские тарханы. Уфа: Китап, 2006. 160 с.

10. Асфандияров А.3. История сел и деревень Башкортостана. Кн. 4–6. Уфа: Китап, 1993–1995; Кн. 1, 2–3, 7, 9. Уфа: Китап, 1997–2001; Асфандияров А. З., Асфандиярова К. М. История башкирских сел Пермской и Свердловской областей. Кн. 8. Уфа: Китап, 1999. 256 с.; Их же. История башкирских деревень Саратовской и Самарской областей Российской Федерации. Кн. 10. Уфа: Китап, 2002. 192 с.; Асфандияров А. З. История сел и деревень Башкортостана и сопредельных территорий. Уфа: Китап, 2009. 744 с.

11. Emmanuel Le Roy Ladurie. Montaillou, village occitan, de 1294 à 1324. Paris, Gallimard, 1975. 612 p.

12. Западные башкиры по переписям 1795 — 1917 гг. / сост. А. З. Асфандияров, Ю. М. Абсалямов, М. И. Роднов: сб. док. Уфа: Китап, 2001. 712 с.

13. История башкирского народа. В 7 т. Т.4. СПб.: Наука, 2011. 400 с.

*Материал доступен только на русском языке

Булат Азанабаев
Доктор исторических наук, профессор.
Поделиться